(10 февраля 1905 – 31 октября 2005)
Легендарная партнерша Ель Качафаса
На первых этапах становления танго, во времена неочищенного бренди, жестокого драчливого соперничества и густого дешевого табачного дыма женщин в танго было очень мало, это были или иностранные проститутки, чаще француженки, или девочки из местного населения, известные как китайки.
Танец Буэнос Айреса появился незаконнорожденным, настоящим мачо и пришел с окраин, поэтому прошло много времени, прежде чем женщины смогли присоединиться к этому танцевальному сообществу, преодолев общественные предрассудки. Но танго дожидалось их и защитило танцующих муз, пришедших чтобы зажечь свет на новых танцевальных полах в танцевальных залах и клубах, вытеснивших школы танцев, танцевальные вечера и кабаре.
Для этого танго пришлось измениться: дерзость танцевальных движений была приглушена, превратившись в интимную, чувственную материю, которая окружала сообщество людей, чьи чувства были непередаваемы, и где мужчину и женщину объединяла общая страсть. Оба партнера творили, двигаясь в музыкальном ритме, мужчина вел и выделял такты и шаги, а женщина выбирала свое понимание ответа и наслаждалась всем телом тем, что предлагал ей мужчина.
И сейчас настало время вспомнить невысокую пожилую женщину Кармен Микаэлу Рисо де Канцельери. В среде шоу-бизнеса она была известна как Карменсита Кальдерон – она выбрала имя своей бабушки по материнской линии. В течение многих лет она была новатором и образцом для подражания в танцевальных залах и на сценах, в школах танцев, кинофильмах и турах, сопровождая знаменитых танцоров, бросая вызов предрассудкам того времени, так как не только в танго мужчины считались занимающими лидирующие позиции.
Мне нравилось подзадоривать ее, чтобы заставить ее рассказывать о тех временах, когда она была так почитаема:
"– В наши дни много мужчин-танцоров, подобных Эль Качафас, и прекрасных женщин-танцоров…
– Не говорите этого, пожалуйста! Эль Кача был величайшим из всех, – говорила она в возбуждении. – Никто не создавал таких шагов, как он, и никто не был так элегантен, никто не привнес так много нового"…
Карменсита, как мы все ее называли, была королевой, но экономическая ситуация того времени позволила ей обеспечить себе лишь минимальную пенсию. Она начала учиться танцевать в возрасте 13 лет дома со своим братом Эдуардо и никогда не мечтала о том, чтобы стать профессиональной танцовщицей.
Однажды вечером, в 1932 году, она сопровождала двух своих младших сестер, когда те пришли танцевать в клуб Sin Rumbo в окрестностях Villa Urquiza. Их мать умерла молодой, поэтому Карменсита должна была сопровождать своих сестер в качестве дуэньи, хотя ей было только 27. Друзья, которые знали об ее способностях, посоветовали ей потанцевать с известным завсегдатаем этого клуба.
«Это был итальянец, сорвиголова, недавно ставший вдовцом. Я вспомнила, что из окна своего дома на Constituyentes Avenue я видела проходящую мимо похоронную процессию. Тогда он не показался мне кем-то особенным, поэтому я послушала своих друзей и потанцевала с ним», – вспоминала Карменсита.
Танцором, о котором шла речь, оказался известный Тарила – Хосе Гиамбуцци – наставник многих выдающихся танцоров. После нескольких танцев он сделал Карменсите предложение:
– Не согласились бы Вы танцевать со мной в моей школе танцев и с Эль Качафасом в его школе?
«Качафас» было для нее магическим словом, поэтому уже на следующий день она пришла в кафе Corrientes и Talcahuano, которое Эль Кача посещал каждый вечер и где он в скором будущем представил ее своему знаменитому другу Карлосу Гарделю и многим другим из своего окружения, таким как Алиппи, Муино и Тито Лусиардо, так как первый столик чайной комнаты был его секретарской.
Протанцевав партию Дон Жуана, 55 летний «Эль Кача» скоропостижно скончался от сердечного приступа, случившегося с ним в раздевалке. В том же году в переполненном дворце Палермо с оркестром под руководством Ангела Д’Агостино, который также был танцором, и солистом Ангелом Варгасом Карменситу шумно приветствовали танцоры, возглавляемые El Pibe Palermo – Хосе Мария Бана.
Она всегда знала, что позволить мужчине вести себя на танцполе или на сцене не означает поставить себя в зависимость или подчиниться мужчине, принятие мужского ведения лишь позволяло танцевать. И когда мужская рука как змея обвивала ее талию, которая вот-вот должна была повернуться, Кармен завораживала взгляды, двигаясь в такт музыке, и, игнорируя по временам угрюмый настрой мужчин, создавала с ними сложные фигуры и рисунки танца, вызывавшие восхищение.
Кармен тренировалась в популярных школах танца, танцевальных залах и местных клубах, поэтому язык ее тела был уникальным, полным чувств и притягательной простоты, которым невозможно научиться в традиционных школах танца. Она не была ни женой, ни любовницей легендарного Кача, который всегда отзывался о ней уважительно, хотя и был на 16 лет старше ее. Она никогда не изучала хореографию до того, как стала танцевать танго. Своим тайным учителем она называла свою мать: «Она всегда говорила мне: «Подними голову и не смотри в пол», – и еще она поправляла мою осанку. Она умерла в возрасте 39 лет в бедности, отец тоже умер, не зная, что я была преподавателем танго, потому что в те годы это очень сильно критиковалось».
Время состарило ее, как и любое другое создание, но ее метод обучения тому, что должна знать женщина, чтобы следовать за мужчиной, подтверждая его движения, остался жить. И благодаря ее чувственности в танго, ее посвящению и верности этому танцу, ее собственному стилю и убеждению, женщина может с помощью мастерства партнера достигнуть непередаваемых эмоций.
Я видел ее танец с Хуансито Аверна, когда она была уже очень стара, но она сохраняла внутренний огонь и замечательное чувство ритма, двигаясь в такт музыке и отвечая на изменчивые движения ее молодого партнера с уже знакомым ей, но все же непривычным волнением. Она танцевала с Эль Кача в кинофильме «Carnaval de Antano» в 1940. Она была с ним 10 лет, танцевала также и с другими партнерами и навсегда осталась в памяти ее последователей.
Карменсита была символом танго тех времен, когда люди насвистывали и напевали на улицах, и когда ее мать пела, стирая белье в водоеме. Тогда на танцевальных площадках Буэнос Айреса царил особенный вид танго, без крючков и эффектных прыжков, но с непередаваемыми объятиями, неповторимым скольжением чьих-то подошв по полу, без сладких слов или сладострасных объятий, потому что прежде всего был танец и звуки бандениона в руках Эль Гордо (Troilo) и касание клавиш пианино Эль Туэрто (Di Sarli) или удары Д’Ариензо.
Карменсита продолжает увядать, сейчас ей больше девяноста лет, и, когда мы узнаем ее на старых обтрепанных фотографиях и отдаем ей дань уважения, мы чтим всех женщин-танцоров, которые часто бывают в танцевальных залах, отдаваясь наследственному зову танго.
Хосе Гобелло написал ей так: «Ты девушка без возраста, танцор – величайшего ранга, ты вечна как танго, которое заставляет тебя двигаться в его мягком ритме. Карменсита Кальдерон, плитки на полу начинают дрожать, предсказывая твои повороты и твои шаги сейчас, когда наступило время танца». Аминь.
Опубликовано в Мадридском журнале, GILDA, mujeres en el tango (Women in tango)
Декабрь 2002
Перевод: Анастасия Чуманова
Комментариев нет:
Отправить комментарий